Дар Богине

[Abi Hime]

Название: Дар Богине
Автор:  Illforte Grantz
Бета:  Karellian
Персонажи/Пейринги: Неллиэл/Халибелл
Рейтинг: R
Предупреждение: AU
Жанр: romance
Пейринг для меня самого внезапный, писалось на AU-фест, но посвящается моей бете
«Я надеюсь на тебя, девочка моя…»
Халибелл посмотрела на стоящую рядом чашу с дарами богине. Столько лет прошло, она уже и не думала, что придется самой проводить заученный ритуал вместо главной жрицы. Как-то слишком неожиданно она из зрителя превратилась в актера – для нее этот храм действительно был театром, в котором никто не верил в тот мир любви, в молитвы богине – и все ритуалы были просто заученными механическими движениями…

***

Тиа Халибелл не была родом из Эллады, но, видимо, богам было угодно привести ее в храм богини Афродиты в Пафосе. Своей родины она толком не помнила – детская память коротка и быстротечна, как песок Месапотамии, среди которого она и жила ранее и, кажется, жила сиротой. По крайней мере, Тиа не помнила родительской ласки. Все казалось ей сумбурным и чужим, поэтому, когда ее вывезли в Египет, она с какой-то легкостью рассталась с родным когда-то миром.
Можно сказать, ей почти повезло: работорговец, к которому она попала, оказался человеком мудрым, знающим цену деньгам и товару, поэтому заложниц отмыли от грязи и выставили в числе ценного товара. Так Халибелл попала в гарем какого-то чиновника при фараоне. Но, как оказалось, ее новоявленный господин был немощен в плане плотских утех, а гарем собирал для вида, чтобы завистники не осмеяли его имя на одном из базаров Каира, поэтому детство тринадцатилетней девочки с берегов Ефрата прошло в достаточно большой женской компании, заскучавшей по мужским ласкам. Почти два года она была любимой дочкой у многочисленных наложниц, каждая из которых старалась «баловать» ребенка, чтобы развеять скуку.
А потом их муж умер. Может от старости, может, был убит теми завистниками, которых так боялся, но, независимо от этого, после похорон родственники господина продали гарем ушлым торговцам.
В очередной раз Тиа стояла на помосте, ожидая своей участи, слушая краем уха россказни о том, что «потасканных» старых жен обычно продают в бордели.
Может быть, опять вмешалось то самое проведение, а может, судьба просто куда-то целенаправленно вела ее, спасая от злой участи: вместо обещанного торговцами борделя покупателем оказался мрачноватый грек, хромающий на одну ногу, который, не осмотрев приобретенный «товар», просто заплатил работорговцу деньги и поманил девушку за собой. Халибелл, которая никогда не задумывалась о фортуне, карме и прочем, о чем часто твердили священники, неожиданно для себя стала сомневаться в своих убеждениях.
По дороге к кораблю грек несколько раз пытался заговорить с ней и спросить имя, используя разные диалекты, но девушка молчала. Для нее было важнее то, куда ее ведут и что ее ждет. Новоявленный хозяин не разозлился, не ударил ее, а лишь отдал свой плащ, приказав спрятать лицо от любопытных глаз. Чисто механически Тиа подчинилась, а потом, спустя пару секунд, поняла, что мужчина раскусил ее.
– Иолай, – представился он. На этом их знакомство и закончилось.

На корабле Иолай предоставил ей свою каюту, которую обычно запирал на ключ, видимо, переживая за «целостность» своей покупки ввиду несдержанности матросов. Еду он ей носил сам, как и чистую воду для омовений, иногда, уже глубокой ночью, когда команда спала, он выводил ее немного размять ноги. Во время одной из прогулок он снова заговорил с ней:
– Может, назовешь свое имя? Мне надо будет как-то представить тебя моей госпоже.
Что ж, по крайней мере, в очередной раз ее купили не для гарема, а для какой-то госпожи, хотя кто знает, как любила развлекаться новая хозяйка.
– Тиа Халибелл, – после минуты молчания ответила девушка.
– Мы плывем на Кипр, Тиа. Я уверен, жизнь у тебя будет там лучше, чем…
И потом он просто заговорил, не ожидая, что девушка ответит или возразит.
Сам он был какое-то время солдатом, получил ранение и вернулся в родные края. Боец из него был никакой, поэтому работу и кров дала ему жрица храма Афродиты, а тот в благодарность стал практически ее цепным псом. Елена, так звали жрицу, уже была достаточно немолодой и ослепла еще в детстве, но зато из-за этого в ней проснулся дар прорицания, поэтому родители поспешили продать дочь в храм, где она выросла, а со временем заменила умершую жрицу. Скоро о храме в Пафосе стали ходить легенды, ибо молодая жрица Елена являла народу те чудеса, что благосклонно дарила Афродита. Но шли годы, Елена постарела, а потом и вовсе слегла с тяжелой болезнью, и молебны богине стали проводиться реже. Иолай пытался приставить к госпоже кого-то из послушниц, но ни одна из девушек не продержалась с Еленой больше суток – будто бы злясь на мир, себя, богов, жрица пропиталась ядом злобы, выливая его на головы несчастных. Поэтому Иолай решил найти кого-то, кто будет неустанно следить за госпожой, того, кто пришелся бы ей по душе. Да, он был не мастак выбирать идеальных сиделок, но все-таки рискнул, отправившись в небольшое путешествие. Почти год Иолай отсутствовал в родных местах и уже отчаялся кого-либо найти, пока случайно на невольничьем рынке не увидел девушку, и будто бы что-то внутри подсказало, толкнуло, заставило его подойти и забрать ее с собой, поэтому он, даже не торгуясь, перекупил ее у базарщика.
– Я слышала о храме Афродиты, – произнесла Халибелл. – В него не берут рабынь из гаремов.
– Мало кто из рабынь, побывавших в гареме, смогли сохранить чистоту души и тела, – просто ответил девушке Иолай.

***

– Она приходила раньше ко мне, Тиа…
Халибелл отвлеклась от своих мыслей, когда рука слепой старухи легко коснулась ее пальцев. Елена уже почти не ходила, часто, почти на сутки, погружалась в свои мысли, могла подолгу молчать. Тиа привыкла ее не тревожить, выполняя лишь то, что требуют, даже если требования были абсурдными. Достаточно часто ей приходилось помогать слепой Елене в ритуалах, поэтому пришлось заучить их наизусть, как того требовала госпожа. Все движения, все слова. Сами ритуалы иногда даже приходилось проводить в покоях. Зачем все это слепой женщине, казалось бы? Но девушка терпела и безропотно выполняла чужую волю.
А потом настал тот день, когда Елена не смогла даже встать с постели. Подозвав девушку к себе, Елена приказала сесть рядом. Халибелл в ответ коснулась пальцев старухи, давая знак, что она ее слушает.
- Я всегда была слепа. Была такой же, как ты… Я ненавидела тот храм, куда меня отдали. Я всегда хотела быть обычной девушкой, иметь дом и любящего мужа, но я безропотно подчинялась и тайно ненавидела, как сейчас ненавидишь ты…
– Разве я?..
– Не перебивай меня… У меня слишком мало времени, – помолчав, старуха продолжила. – Наверное, после того, как она явилась ко мне, я перестала считать свой дар проклятием, а себя – ущербной. Чтобы ощутить ее любовь ко мне, к жрице, не нужно было зрение. А потом я постарела. Боги ветрены, Тиа, их влечет молодость, сила и яркость. Люди не могут жить без чудес, а чудеса дарят боги. Если народ не получает желаемого… Сейчас настало время тебе заменить меня, девочка. Ты оказалась лучше тех куриц, что подсылал мне Иолай. Ты умеешь любить и ненавидеть.
– Я не смогу стать жрицей, моя госпожа.
– Не перечь мне. Ты была ей всегда. Думаешь, Иолай случайно нашел тебя? Он мужчина. Обычный мужчина, который не верит в чудеса, но просто умеет быть благодарным. Сколько раз судьба уберегала тебя, чтобы ты сохранила свою девственность для этого храма? О, только не говори мне, что ты не думала! Я не считаю, что у тебя ветер в голове, но ты полагаешь, что это просто «повезло», – старуха сильно закашляла. Халибелл резко встала, чтобы ей помочь, едва не перевернув дарственную чашу, но Елена резко оттолкнула ее руку. – Я не заставляю тебя принять эту судьбу. Когда меня не станет, ты вольна уйти отсюда, но сейчас… Я сейчас лишь прошу, чтобы ты за меня провела последний ритуал.

***

Всего лишь раз Тиа задумалась, почему не отказалась тогда? Потому что раба и не смела ослушаться, или потому, что хотела убедиться в том, что говорила Елена? Нет, себя она в роли жрицы не хотела видеть – да, ей нравилось это общество, тихая размеренная жизнь в храме в качестве прислуги, но вот заставить себя верить в богов, в то, что кто-то управляет их жизнью… Это она сделать не могла.
«Оставьте в покое, дайте прожить свою жизнь!» – вот чего требовала ее душа, даже когда она, уединившись в алькове алтаря перед праздником, по традиции, возносила молитвы богине. Механически заученные слова и движения перед статуей – вот что для нее все это было.
«Откуда им знать, как выглядят Боги? Зачем давать лицо тем, кого нет, кто бесплотен?»
Тиа склонилась в заученном поклоне, произнося нараспев молитвы. Ее лицо задело что-то легкое, будто бы ветер пошевелил невесомые шторы и они коснулись ее кожи. Показалось? Откуда у алтаря занавеси? Нервно дернув рукой, отгоняя наваждение, Халибелл резко отпрянула, когда ее ладонь коснулась ткани. По мраморной каменной статуи красивой обнаженной девушки действительно струилась легкая белая туника, падая к ногам.
Мгновение спустя показалось, что статуя повернула голову и внимательно смотрела на нее.
– Это же…
Тиа отступила назад, и, зацепившись ногой за свою хламиду, упала на пол. Алтарь наполнился светом, а по статуе богини побежали зеленые искры – она оживала на глазах новой жрицы. Искры вспыхнули, разлившись по плечами и спине золотыми локонами волос, а спустя еще мгновение на Халибелл смотрели внимательные серые глаза, словно изучая. Резко поднявшись на ноги, путаясь в неудобных монашеских одеяниях, Тиа бросилась к выходу, но движения ее сковало: будто воздух загустел, даже дыхание давалось ей с трудом. Воздух превращался в тот самый божественный эфир – горячий, тяжелый, который так ждали жрецы, вознося свои молитвы, предвестник божественного проявления.
Не пошевелиться. Руки словно связаны, сама она застыла в причудливой позе испуганно бегущего человека – не обернуться, чтобы узреть то, что произошло со статуей. Спустя мгновение ее спину погладила чья-то рука, потом скользнула по талии оценивающим жестом, животу, выше, едва коснувшись груди, и практически над ухом прозвучал голос:
– Я думала, придется ждать сотню лет – Елена была слишком требовательной и ревнивой.
– Кто вы? – голос Халибелл дрогнул. Она хотела обернуться, чтобы убедиться в том, что ей просто все привиделось, что это кто-то из служек.
– Ты звала меня, неужели не помнишь? Знаешь, когда я последний раз приходила к ней, она была очень-очень красива. Но красота недолговечна, – женщина за спиной тихо, но грустно рассмеялась. – Вы, люди, слишком быстро стареете, от этого немного устаешь. – Тиа почувствовала, как тонкие руки, обнимают ее, а шею щекочет теплое дыхание – на плечо положили голову. – В этом храме тоже не было исключений – да и могли бы они быть среди людей? Кстати, – в голосе скользнуло что-то лукавое, игривое – ты достойная преемница Елены.
– Прекратите! – Халибелл с шумом выдохнула, когда пальцы женщины, потянув ткань туники, обнажили ее грудь, едва касаясь сосков.
– Мне нравится… – легкое дыхание обожгло шею, а богиня, прижавшись к обездвиженной жертве, продолжила ладонями исследовать дрожащее от страха тело девушки. – Расслабься. Это не так страшно, как ты представляешь, я же люблю своих жриц. Правда! Ведь иначе я была б совсем одна. Хотя, я, наверное, понимаю твой страх – ведь этого тело никто и никогда не касался, верно? Даже ты сама. Наверное, нелегко было уберечь такое для себя, – голос богини был и весел, и серьезен одновременно. Она, Афродита, умело сочетала в себе властность и дружелюбность.
Она была богиней любви – и, видимо, хотела эту любовь подарить ей, своей новой жрице.
– Не надо, – пытаясь отстраниться, Халибелл чуть прогнулась в спине, чувствуя, что вслед за ладонями богини легкая хлопковая хламида, не удержавшись на талии, стала медленно соскальзывать вниз, обнажая тело, позволяя Афродите более откровенно ласкать грудь, живот, спускаясь ниже.
– Ты так дрожишь, будто бы замерзла, – богиня тихо рассмеялась, взяв пальцами подбородок Тии, чуть повернула ее голову, заставляя смотреть в глаза. Вторая ладонь скользнула по бедру девушки, а затем богиня потянула ее на себя, одновременно заставляя повернуться. Халибелл смотрела в эти яркие глаза, понимая, что сейчас, словно под гипнозом, тонет в них, не в силах сопротивляться богине. Может, люди были правы? Может, боги могут дарить ощущение счастья и любви одним лишь своим присутствием? Поэтому старая Елена так любила Афродиту и дарила ответную любовь богини людям?
Но любила ли когда-нибудь Тиа? Она впервые об этом задумалась. Прожив столько лет в храме любви, она никогда не ощущала этого чувства в той самой полной мере, как чувствовала старая жрица – и Елена знала об этом. Зачем же тогда она отдала пост, зная, что девушка, которой она передает власть, не верит в мир, где есть любовь? Почему именно она, ведь в этом храме полно верующих девушек, куда более достойных и верующих?
– Потому что ты в этом нуждаешься больше их всех вместе взятых, – ответила богиня, склоняясь и нежно целуя девушку. – Дар богини, достойный такой, как ты, – легко придерживая Халибелл одной рукой, пальцами второй она спускаясь по животу ниже, чувствуя, как вздрагивает от прикосновений Тиа. Пальцы погрузились в мягкую и податливую теплоту и стали ласково гладить, изредка задерживаясь на бугорке набухшего и напряженного клитора. Эти прикосновения словно пробивали насквозь током и заставляли Халибелл против воли запрокидывать в изнеможении голову и подрагивать от
удовольствия.
– Не надо, – собравшись с силами, выдохнула Тиа.
– Это неправда, но так даже интереснее, – Афродита отступила назад к алтарю, медленно собирая упавшие на пол фрукты в золотую чашу. – Но, если так желаешь, - лукаво улыбнулась. – Спасибо за дар. И если вдруг желаешь узнать больше, - богиня хитро подмигнула, – приходи сюда в следующее полнолуние. У меня на счету вечность, и я умею ждать.

@темы: R/NC, helliel tu odelschwanck, tia hallibel, fanfiction